70 лет - это много или мало?

70 лет - это много или мало?

       Владимир Парфенович Шкляр прожил нелегкую жизнь. В годы его детства и молодости в нашей стране пропагандировался атеизм, проходили репрессии, был голод. По просьбе редакции газеты «Мир с Богом» Владимир Парфенович рассказал нашим читетелям о своей жизни, вспомнил о тех тяжелых испытаниях, которые выпали на его долю.
       «Я родился 28 августа 1935 года в с. Чебура Кемеровской области в семье верующих. Отец и мать посещали Церковь Евангельских Христиан Баптистов. В 1938 году отца арестовали. Вместе с ним были арестованы еще четверо верующих из той же деревни. За веру в Бога им дали каждому по 10 лет тюрьмы. Обратно никто из них не вернулся. Семья у нас была большая: шесть детей, и все тогда были еще маленькие. Мы остались с матерью без кормильца. Было очень голодное время, мама работала за трудодни, а в конце года за работу расплачивались зерном, которого нам не хватало до весны. Мы голодали, ели траву.
       Когда мой старший брат переехал в город Новокузнецк, а за ним и вся наша семья, мне было 15 лет. Мы посещали собрание верующих, среди которых была группа крещеных Духом Святым.
       В 1954 году, во время посещения верующих в Таштаголе, я решил принять водное крещение. Крещение проводили в реке ночью, чтобы милиция не разогнала. Это было 8 ноября: Сибирь, снегу по колено, сплошная снежная шуга шла по реке. После этого никто не заболел -– ни я, ни священнослужитель, который проводил крещение.
       Через год я пошел в армию. Служил 3,5 года. Когда я проходил службу в Бийске, нашел там верующих людей, и мы общались почти каждое воскресение.
       В 1958 году, вернувшись из армии домой, в Церкви, на одном из богослужений, познакомился с верующей девушкой Тамарой. Не долго думая, я сделал ей предложение. Она согласилась, и 6 декабря 1958 года состоялась наша свадьба.
       Время было трудное, многих верующих постоянно вызывали в милицию, запрещали проводить собрания, «перевоспитывали», вербовали, сажали в тюрьмы.
       Недалеко от Новокузнецка в г. Осинники на много лет был сослан в ссылку служитель Божий Константин Петрович Воловник. Я с ним много общался и подружился. Константин Петрович укреплял нас в вере, духовно поддерживал, учил, наставлял.
       Наша Церковь в то время уже насчитывала около ста человек и, как многие другие, оказалась без священнослужителя. Церковь избрала меня пастором, и в 1963 году меня рукоположили на это служение.
       Быть пастором в то время было небезопасно, и не всякий соглашался на это, боясь ареста, тюрьмы, разлуки с близкими. Прошло немного времени, и в 1969 году на праздник Пасхи приехали сотрудники милиции, переписали фамилии всех собравшихся, а мужчин и детей забрали с собой. На следующий день всех отпустили, кроме меня и еще одного человека. Следствие длилось около месяца, всех вызывали на допросы. Искали какую-нибудь вину, чтобы меня посадить. Но ничего найти не могли, кроме того, что мы собирались без разрешения. Хотя мы этим конституцию не нарушали, потому что у нас в стране была свобода слова, свобода вероисповедания. Но все же меня осудили, хотя не имели права, потому что на тот момент меня еще ни разу письменно не предупреждали, что проводить богослужения нельзя. Поэтому срок дали небольшой – 6 месяцев тюрьмы. Моя жена Тамара осталась одна с шестью маленькими детьми, без средств к существованию. Старшему было 9 лет, а младшему – около года. Помогать семьям осужденных верующих было нельзя, так как могли тоже посадить. Но Бог не оставлял без Своей милости. Стали приходить верующие и помогать: кто продуктами, кто просто по дому.
       После моего освобождения мы переехали на Украину в Херсонскую область и прожили там семь лет. Но вот пришло желание переехать жить в г. Пензу, но мы не решались, и тогда Бог открыл нам, что это желание от Него. Как-то я был в другом городе среди небольшой группы верующих вместе с Виктором Ивановичем Белых, который был епископом. В сердце своем я думал о переезде, но хотел иметь конкретное подтверждение от Бога и поэтому попросил собравшихся помолиться за меня, но о своей проблеме я никому не сказал. И когда мы молились, Бог через одну верующую сестру дал мне ответ, показав ей такое видение: стоит человек, держит лошадь за узду и думает, ехать или не ехать, а ехать надо.
       Так наша семья в 1977 году переехала в Пензу. Церковь здесь была не больше 15 человек. Я включился в работу новой Церкви вместе со священнослужителем Подмарьковым Евгением Алексеевичем. Советская власть продолжала свои преследования, узнавала, где проходят собрания, и врывалась туда, чтобы всех верующих переписать, сообщить на работу, оштрафовать. Собрания часто проходили в домах верующих семей: Никиши и Нины Баклашкиных, у Любы Конобевцевой, в моем доме, у Тяпкиных, у Подмарьковых, у сестры Насти из Кривозерья. Вычислить, где будет собрание, органам власти было нетрудно. Иногда помогали им в этом и соседи. Опять меня начали вызывать в милицию, штрафовать, запрещать проводить богослужения, поэтому приходилось собираться в лесах. Долгое время служения проводили рядом с Ново-Западным кладбищем.
       Про нас писали и газеты. После выхода статей гонения усиливались. Особенно это отражалось на наших детях, которые учились в школах. Их высмеивали, принуждали вступать в пионеры и в комсомол.
       Так наступил 1990 год, год перемен, когда пришла свобода для верующих людей. На нашу Российскую землю пришло пробуждение. Люди стали искать Бога, каяться в своих грехах. Десятками и сотнями приходили в Церковь, которая умножалась при Господнем содействии. Власти признали свою вину, реабилитировали меня, приравняли по льготам к участникам ВОВ и даже выплатили денежную компенсацию».
       Сейчас Владимир Парфенович является старшим пресвитером Пензенской области, уважаемым и любимым многими.








Переход к другому выпуску

ВЫПУСК 27 2005\2